Любить нельзя отвергнуть (СИ) - Страница 53

— Считается, что клеймо очищает дом, деревню или город, в котором жила ведьма. Что оно выжигает зло из сердца, и то, что всё ещё носит ведьма, и то, она успела оставить, — ответил Тин мрачно. — Дарина, эту ведьму сожгут на рассвете. Тебе не стоит засыпать.

Я закрыла лицо руками. Как же устала от всего этого. Устала бояться.

— Ничего оно не очищает, — прошептала я. — Просто клеймо… Ведьмы даже ходят в храм и исповедуются. Иллирия принимает их…

— Мне остаться? — спросил Тин, и я чуть было не сказала да, но вовремя вспомнила о присутствии лишних глаз. Граф Доген словно тень стоял рядом и хмурил брови. Надвинула одеяло повыше. Хотя к чему? Я только что показывала клеймо над грудью.

— Нет. Конечно же, нет. Солнце скоро встанет, нужно собираться в путь и не волновать обитателей Академии. Или ты желал пообщаться с отцом подольше?

Тин удивлённо поднял брови.

— Я бы хотел задержаться ещё на день. К обеду привезут сок польхи, — добавил он как бы невзначай.

— Правда? — Почему-то почувствовала себя маленькой девочкой. Тин широко улыбнулся и кивнул.

— Дарина, — Граф Доген откашлялся. — Леди Дарина, порадуете нас своим присутствием на завтраке?

— Спасибо, но рисом я сыта со вчерашнего дня, — огрызнулась я. Тин, возмущённо открыл рот.

— Перестань. Здесь нет врагов.

— Я позавтракаю с вами. Тин, помоги мне одеться, — едва слышно ответила я, понимая, что сдалась этим грозным мужчинами. Граф Доген кивнул и быстро удалился. Тин же, дождавшись когда за отцом дверь закроется, пододвинулся ко мне ближе и забрал из моих рук одеяло, которым я пыталась прикрываться.

— Дай посмотреть, — нагло заявил он. Сам развязал завязки на платье, которые я успела снова завязать и достаточно туго, надо сказать, и потянул за ткань, оголяя плечо. Я тут же схватилась за неё, чтобы та не упала и не открыла взору лишнее.

Тин коснулся клейма. Я вздрогнула.

— Прости. Больно?

— Да, но не очень. Оно ведь пропадёт? — испуганно спросила я.

— Думаю, да. Ожёг не сильный, хотя на твоей коже смотрится ужасно. После завтрака схожу к лекарю, у него должна быть мазь от ожогов.

— Тин… — оторвала я мужчину от созерцания моей груди. Он поднял глаза. — Тин, они насилуют их.

— Кто? Кого?

— Посланцы ведьм, — ответила я и опять разревелась. — Это… это так грязно…

— Ты серьёзно? — изумился Тин. Я нервно вздохнула в попытке успокоиться и кивнула.

— За два года, что мне снится подобное, я запомнила их. Я знаю всех Посланцев в нашей империи, и почти половина из них занимается этим. Тин, они же служат Иллирии, сжигают ведьм как носителей зла, а сами… как это возможно?

— А ты, — Голос Тина осип. Он откашлялся и продолжил: — Ты чувствуешь как они… нет, я не могу это произнести.

— Нет, — успокоила я мужчину и он резко выдохнул. — Я редко вижу пытки и насилие, но лишь в момент казни знаю мысли ведьм, чувствую их боль и не только физическую, но и душевную. В основном мне достаётся лишь огонь, остальное я просто знаю.

— Дарина, милая, ты должна научиться закрывать свою душу от подобного вторжения. Отец говорит, что никто не может помочь тебе в этом, никто не сможет объяснить. Маяков в мире больше нет. Но твой дар… он развивается, и он опасен в первую очередь для тебя самой. Не знаю как, но ты должна научиться осознавать свои сны, научиться контролировать свои ощущения и не открывать душу нараспашку. Ты переживаешь вместе с ведьмами их жизнь, хотя должна быть сторонним наблюдателем.

— Я не могу не переживать, — ответила я. — Сначала я их боялась, потом мне их было жаль, сейчас же я в ужасе от происходящего. Особенно когда увидела ведьму в городском парке и после на костре.

Тин обхватил моё лицо руками, поднял голову.

— Ты должна отстраниться от этих переживаний, иначе сгоришь…

— У тебя морщинка. Вот тут, — прошептала я и показала пальцем на его переносицу. Он изумлённо моргнул, улыбнулся, наклонился, и едва касаясь губами, поцеловал меня. Я тут же ответила. Обняла. В следующую секунду мы уже лежали на кровати, а Тин страстно покрывал поцелуями мои губы, лицо, глаза. Каким-то чудом он оказался между моими ногами, а когда прижался, накрывая меня своим телом, я едва не потеряла сознание от наслаждения и возбуждения. Я желала впитать в себя всю его тяжесть, силу, страсть. Вконец обнаглевшие руки гладили мои ноги, сжимали бёдра, ночное платье задралось снизу и сползло сверху, открывая доступ горячим губам. Я едва дышала… впервые в жизни мужчина касался моей груди. Ласкал её. Это было так захватывающе, я словно провалилась в омут и выбраться из него самостоятельно было невозможно. Он затягивал меня, а мне всё было мало, я хотела… нет, я жаждала раствориться в нём, отдаться без остатка.

— Тин… — дверь в комнату неожиданно открылась. На пороге появился отец Тина. Он замер на мгновение, смотря на нас изумлёнными глазами, и тут же отвернулся. — Прошу прощения. — И ушёл.

— Пресвятая Иллирия, Тин! — опомнившись, я оттолкнула от себя мужчину. Он быстро встал с меня, прикрыл одеялом и отвернулся для надёжности. Я тут же почувствовала пустоту и холод.

— Прости… прости Дарина. Я потерял голову, не сдержался.

Я погладила его по спине дрожащей рукой.

— Иди к отцу. Я оденусь и присоединюсь к вам.

Тин кивнул и, не оборачиваясь, вышел из комнаты. Глубоко вздохнула. Объяснить свой порыв я была не в силах… хотя чего тут объяснять? Я была без ума от этого мужчины, желала его внимания и ласк, он отвечал мне взаимностью, вот только между нами пропасть. И не потому что он граф, не было бы ничего зазорного выйти замуж на него, но Тин помимо титула имел странную службу при императоре, увлечения в виде охоты на магических тварей и нежелание иметь семью. А я, как выяснилось недавно, являлась его природным врагом.